Алексей Ильич Осипов «Как правильно молиться об усопших?»

Алексей Ильич Осипов

Апостол Павел написал замечательные слова: Вы – тело Христово, а порознь – члены (1Кор. 12:27). Оказывается, все верующие – это клеточки живого организма Христа, а не мешок гороха, в котором горошины толкаются между собой да ещё больно ударяют друг друга. Все мы – клетки (живые, полуживые, полумёртвые) – в Теле Христовом. Все – одно Тело. А в одном теле изменение состояния любого органа и даже любой клетки отзывается на всём организме, на каждой другой клеточке. Всё взаимосвязано и взаимозависимо в живом организме, поэтому все органы, все клетки важны в нём. Тот же апостол пишет: Не может глаз сказать руке: ты мне не надобна; или также голова ногам: вы мне не нужны (1Кор. 12:21).

…Помнится, подходит однажды ко мне студент и просит разрешения не присутствовать на лекции, так как разболелся зуб.

– Ну и что, – говорю, – ведь болит зуб, а не ты? Тебе-то какое до него дело?

Студент кисло улыбается:

– Всё бы вам шутить, Алексей Ильич…

Да, в живом организме все клетки сочувствуют, сопереживают друг другу как своё собственное – и страдание, и радость. Каждая воздействует на все другие, в той или иной степени участвует в жизнедеятельности других.

Вот где и ответ на вопрос: почему и как может один человек духовно помочь другому? Потому может, что все мы составляем единый духовный организм, в котором любая живая клетка и орган помогают друг другу. Если один глаз ослеп, то другой вдвойне трудится. Одна нога повредилась – другая берёт на себя её нагрузку. Это естественный закон взаимоподдержки и, если хотите, взаимоспасения.

Чем же и как одна клетка помогает другой? Тем, что отдаёт часть себя, жертвуя своими силами, своим здоровьем, собою. Сильный – слабому, богатый – бедному, мужественный – слабодушному, а не наоборот. В походе, например, когда кто-то подвернул ногу, другие берут его ношу на себя. А кто берёт больше всех? Конечно, наиболее сильный. Более здоровая «клеточка» берёт на себя функции больных и тем самым оказывает им реальную помощь. А посмотрите, как животные часто помогают друг другу! Это и есть заложенный в саму природу сотворённого мира Божий закон любви, хотя и искажённый, и ослабленный грехом человека. Этот закон взаимопомощи сохраняет жизнь не только в мире природном, но и прежде всего в мире человеческом. Таков закон нашей жизни, объясняющий и открывающий нам и тайну наших молитв за живых и умерших.

Но как и чем могут помочь наши молитвы другому человеку? Тем ли, что мы умоляем Бога, и Он становится более милосердным, любвеобильным? Конечно, нет: ведь по христианскому учению Он – совершенная Любовь и потому не может возлюбить ни больше, ни меньше. Тайна помощи наших молитв усопшим заключается в том, что эти молитвы являются средством очищения в первую очередь нас самих, средством нашего духовного приобщения Богу. Лишь в силу этого молитвы становятся действенной силой, помогающей безвольной душе усопшего освободиться от порабощающих её страстей. Самое главное в том, что духовно помочь другому можно в той степени, в какой наша душа очищена от грехов трудом исполнения заповедей Христовых, борьбой со своими страстями, искренним покаянием.

Господь, как солнце, светит на всех, но не все допускают Его лучи в свою душу. Грязные окна не пропускают света. И Его ответ на молитву обусловлен духовным состоянием самого молящегося. Именно поэтому сильны молитвы святых.

Молитвы же человека, не приносящего покаяния и не понуждающего себя жить по-христиански, не способны очистить окно его души, через которое только и могут пройти лучи Божьи, исцеляющие нашего ближнего. Поэтому, чем нераскаяннее молящийся, тем слабее, а возможно и совсем бездейственны будут его молитвы.

Отсюда становится очевидным, как заблуждаются и лишают помощи своих усопших те, которые, не примирившись с ближними, не раскаявшись в своих грехах, надеются только на сорокоусты, панихиды, записки и т.д. Без собственного духовного очищения все эти внешние дела теряют свою силу, поскольку церковные поминовения – это не магические заклинания, а молитвы, которые приобретают действенность прежде всего соответственно чистоте нашей души.

Если бы по смерти невозможно было изменение духовного состояния усопших, то Церковь не молилась бы о них с самого начала своего существования. А она постоянно это делает и призывает к молитве всех верующих, научая при этом, как правильно молиться. Многие этого не знают и заменяют молитву или только лишь внешними обрядами и поминовениями, или даже всякого рода суевериями. Но какой она должна быть?

Отвечая на этот вопрос, необходимо сказать о двух совершенно разных представлениях о молитве. Одно – сердечное обращение к Богу с вниманием и покаянием, совершаемое как индивидуально, так и в соединении с определёнными богослужениями. Другое – чисто обрядовое «вычитывание» молитв и правил, помянников и записок, совершение молитвословий одним только языком, без внимания – то есть лишь внешнее совершение молитвы. При этом очень важно знать условия, при соблюдении которых молитва только и может быть принята Богом.

Первое из них: прощение ближних, милосердие, отсутствие вражды к кому-либо. Сам Христос сказал: Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших (Мф. 6:14–15). Преподобный Исаак Сирин говорил: «Молитва злопамятного – се́яние на камне».

О втором условии святитель Игнатий (Брянчанинов) приводит слова преподобного Нила Сорского: «Молитвой на воздух нельзя помочь человеку». Сам святитель писал так: «До́лжно совершать молитву со вниманием и благоговением, с целью покаяния, заботясь единственно о том, чтобы эти три качества постоянно соприсутствовали молитве». «Без внимания молитва – не молитва. Она мертва! Она – бесполезное, душевредное, оскорбительное для Бога пустословие».

Поэтому святитель Игнатий призывает: «В настоящее время – существенная нужда в правильной молитве, а её-то и не знают! Существенно нужно правильное понимание молитвы в наше время!».

В чём причина таких настойчивых призывов? Неужели православный человек не знает, как молиться? Да, не знает. Как правило, верующий может, не молясь, постоять в храме, послушать хор, помечтать, посудить в мыслях – и с этим полным коробом возвратиться домой. Известен случай, когда Иван Грозный спросил блаженного Василия, много ли народа в храме, и тот ответил: «Двое», – а храм был полон присутствующими. Оказывается, лишь два человека молились в нём – остальные только присутствовали.

Это отношение к молитве обличил Господь: Приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня; но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим (Мф. 15:8–9).

В реальной жизни преобладает именно такое формальное, по существу языческое отношение к молитве. В результате, довольствуясь одной словесной её оболочкой и совершением положенных обрядов, мы обманываем и себя, и того, за кого, как кажется, пришли в храм молиться.

Очень часто родные покойного ограничиваются только внешней стороной поминовения: заказывают отпевание, литургию, панихиды, сорокоусты, подают заупокойные записки, ставят свечи, дают деньги в монастыри, в храмы и т.д., а если много денег – то хоть и во все монастыри и храмы, всем батюшкам и матушкам! И считают, что делают всё необходимое.

Однако это – глубокое заблуждение. Если при этом сами не будем воздерживаться – ради любимого, родного человека – от гнева, злословия, осуждения, чревоугодия и прочего, не понудим себя к исповеди и причащению, не постараемся помочь нуждающимся, больным, – то все эти внешние поминовения, как не касающиеся духовного состояния нашей души, оказываются по сути бесплодными. Разве не ясно, что если мы о своих не молимся, то неужели другие будут это делать?

Посмотрите, как часто помянники читают не только священники, но и просто миряне. А кто же молится за тех, имена которых произносят? Откровенно пишет об этом святитель Феофан Затворник: «Если никто не воздохнёт от души, то молебен протрещат, а молитвы о болящей не будет. То же и проскомидия, то же и обедня… Служáщим молебен и на ум не приходит поболеть пред Господом душою о тех, коих поминают на молебне… Да и где им на всех наболеться?!»

Поэтому одна лишь внешняя форма поминовения, личная или богослужебная, без понуждения себя к молитве об усопшем, – является заблуждением, самообманом, пустым обрядом, оставляя душу покойного без всякой помощи. О таких «молитвах» Священное Писание прямо говорит: Ни жертвы, ни приношения, ни всесожжений, ни жертвы за грех, – которые приносятся по закону, – Ты не восхотел и не благоизволил (Евр. 10:8); Ибо жертвы Ты не желаешь – я дал бы её; к всесожжению не благоволишь. Жертва Богу – дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже (Пс. 50:18–19).

То есть только от сердца смиренного и кающегося в своих грехах принимает Бог жертвы, молитвы, поминовения. В противном случае Он отвергает их: Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять (Мф. 23:23). Лицемерами называет Господь тех, кто ограничивается десятиной, то есть одними внешними делами поминовения, и забывает об очищении своей души.

Как понимать суд, милость и веру, которыми можем помочь душе усопшего? Суд – это справедливое отношение к ближним, заключающееся в исполнении заповеди: Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними (Мф. 7:12). Милость – великодушие к согрешающим, милосердие к нуждающимся, прощение обижающих; вера – личная праведная жизнь, личное покаяние, личная молитва.

Господь указывает ещё на одно важное условие, исполнение которого необходимо для освобождения души – и своей, и ближнего – от власти бесов. Ученикам, не сумевшим исцелить бесноватого, Он ответил: Сей же род изгоняется только молитвою и постом (Мф. 17:21). То есть освобождение души от рабства страстям и демонам требует не только молитвы, но и поста, под которым подразумевается воздержание души и тела от греховной «свободы» мыслей, желаний, слов и всех своих пяти чувств. Святой Исаак Сирин объясняет: «Всякая молитва, в которой не утруждалось тело и не скорбело сердце, вменяется за одно с недоношенным плодом чрева, потому что такая молитва не имеет в себе души».

Какова сила молитвы, соединённой с постом?

Вот поразительный случай, который описывается в древнем английском житии восьмого века святителя Григория Двоеслова (VI в.), епископа Римского. Он молился не за кого-либо, а за одного из справедливых, по римскому законодательству, и жестоких гонителей христиан – императора Траяна († 117). Святитель Григорий, тронутый одним из его поступков (Траян защитил бедную вдову, находившуюся в отчаянном положении), стал усиленно, с подвигом молиться за него. В результате ему было открыто, что молитва его не отвержена.

Как это понять? Ведь Траян не только не был крещён, но был даже гонителем христиан. Но что читаем: «Пусть никто не удивляется, когда мы говорим, что он (Траян) был крещён, ибо без крещения никто не узрит Бога, а третий вид крещения – это крещение слезами». Чьими же слезами? В данном случае – святителя Григория. Вот какова может быть сила молитвы, соединённой с постом! «Хотя это и редкий случай, – поясняет иеромонах Серафим (Роуз), – но он даёт надежду тем, чьи близкие умерли вне веры».

Кстати, святитель Марк Эфесский (XV в.), борец с католицизмом, ссылался на случай с Траяном как на факт, не вызывающий сомнений: «Некоторые из святых, молившихся не только за верных, но и за нечестивых, были услышаны и своими молитвами исхитили их от вечного мучения, как, например, первомученица Фекла – Фалконилу и божественный Григорий Двоеслов, как повествуется, – царя Траяна».

Молитва христианина, соединённая с отказом от какого-либо привычного удовольствия ради своего усопшего, особенно необходима покойному в первые сорок дней. Поэтому, если кто действительно страдает о своём родном и близком человеке, кого он искренне любит, то средство помощи ему есть, оно в наших руках – отдай, человек, часть своей души, то есть своего комфорта, своих удовольствий хотя бы на этот краткий период. Возьми на себя хотя бы маленький подвиг, чтобы, несколько очистившись самому, тем самым оказать реальную, а не мнимую помощь ушедшему в тот мир. Поживи хотя бы эти сорок дней в посильном воздержании тела, воздержании чувств, мыслей, в понуждении себя к молитве, чтению слова Божия. Постарайся примириться с врагами своими. Добро сделай ненавидящим тебя – по заповеди Божией. Поборись со своими страстями и пристрастиями, постарайся никого не осуждать, не обижать, не отвечать на зло злом, исповедуйся и причащайся святых Христовых Таин. Хотя бы на это краткое время возьми себя в руки. Очисти немного свою душу ради дорогого тебе человека. Скажи себе: «Эти сорок дней ради тебя постараюсь быть христианином, проведу их по-евангельски».

Друг познаётся в беде, а не в застолье, и искренность любви к усопшему обнаруживается не просто заупокойными записками, панихидами и благотворительностью. Они лишь в той степени принесут пользу усопшему, в какой будут выражением понуждения себя молящимся к истинно христианской жизни. Вот при каком условии может оказать действенную помощь усопшему тот, кто действительно его любит.

Особая необходимость личной молитвы и личного подвига следует и из других причин.

Во-первых, в храме, по причине большого количества поминовений, священнику практически невозможно помолиться за каждого, поэтому всё ограничивается выниманием частиц из просфор, чтением или произнесением имён, совершением определённых чинопоследований. Об этом убедительно и точно написал, как мы помним, святитель Феофан: молебен, панихиду «протрещат, а молитвы не будет. То же и проскомидия, то же и обедня».

И если при церковном поминовении сам человек не будет каяться в своих грехах и молиться об усопшем, то священнику тем более невозможно «на всех наболеться», и результат в таком случае очевиден.

Во-вторых, богослужебное поминовение – это не магическое действо, которое низводит на поминаемого благодать Божию независимо от того, молится ли кто или нет, а в силу обряда, совершённого с чтением и пением молитв. Духа Святого нельзя заставить помочь человеку «молитвой на воздух», как говорил преподобный Нил Сорский. При этом, конечно же, нельзя забывать то, о чём писал святитель Иоанн Златоуст: «Ни Крещение, ни отпущение грехов, ни ве́дение, ни приобщение Таин, ни священная трапеза, ни сподобление Тела, ни приобщение Крови и ничто другое не может принести нам никакой пользы, если мы не станем вести жизнь честную, строгую и чуждую всякого греха». То есть только при условии христианской жизни наше приобщение церковным таинствам, наши молитвы и поминовения приобретают силу, способную спасти душу усопшего от демонов-мучителей.

Ибо чем чище наша душа, тем в большей степени может измениться и состояние души усопшего, которая с нами и через нас соединяется с Богом в той мере, в какой мы приобщаемся Ему здесь. Поэтому нельзя верить всяким басням о том, что будто бы опасно молиться за преступников, неверующих, иноверцев и самоубийц. Ведь чем тяжелее кто-то болен, тем необходимее ему помощь. И духовно больному, тем более смертельно, молитва особенно необходима. Она привлекает милость Божию и к молящемуся и к усопшему.

Но, конечно, нелегко найти такого священника, монаха, мирянина, который бы взял на себя подвиг молиться – по-настоящему, а не просто языком – за родного вам, но чужого ему человека, и ради него воздержаться в пище, отречься от какого-то удобства, развлечения, удовольствия – хотя бы на некоторое время.

Источник: Алексей Ильич Осипов «Последствия греха прародителей» из книги «Посмертная жизнь души» (по материалам сайта Азбука.ру)